Четыре года назад наша страна глубже любой другой на континенте упала в пучину мирового экономического кризиса. А поскольку это был уже третий по счету полномасштабный спад нашей экономики и банковской системы за всего лишь два десятилетия нашей новейшей истории, то «предчувствия» и «предсказания» новых кризисов — вечно благодатная тема. Тема, которой подпитываются все наши шаманы и предсказатели от экономики, эксплуатируя экономические страхи и невежество большинства нашего населения. Впрочем, как показал последний кризис на Кипре, с легкостью опрокинувший пятую по величине банковскую систему Европы при помощи публикации всего лишь одного (!) сообщения в агентстве «Рейтер» о том, что, возможно(!), будет введен налог на вклады, — паническая рефлексия в страхе потерять свои кровные присуща не только нам. Но и другим, не менее просвещенным нациям.
А сегодня сидят киприоты у разбитого корыта своей банковской системы: половина лишившись вообще всего, другая половина — с 40% от своих прежних банковских сбережений. И думают: уж лучше бы мы тогда согласились потерять (но все и поровну) 5% от всех своих вкладов… Не то, что теперь: ни денег, ни банков у нас больше нет.
У нас экспроприирующими налогами на вклады никто не пугает. Нас пугают курсом. Вы боитесь, что курс гривни упадет? Нет, не так: рухнет? Ну конечно! Естественная человеческая реакция. И я тоже боюсь. Но мы не просто так боимся, мы думаем, что знаем, почему. Мы ведь с вами самая думающая часть страны и умеем анализировать — читатели ZN.UA все-таки!
Поэтому с нами работают профессиональные сказочники. Им приходится придумывать настоящие, действенные мифы, в которых мы бы узнали свои собственные фантомные страхи из финансовых кризисов 1998-го, 2004-го, 2008-го. Например, мы стоим в очереди в обменный киоск, а нам перед носом ставят табличку «долларов нет». Мы в банк, а там «временная администрация», и нам не возвращают депозит. Три полномасштабных финансовых кризиса за последние 15 лет, а с 1991-го по 1996-й вообще непроходящий кризис с гиперинфляцией — согласитесь, это слишком много, чтобы мы перестали об этом думать. Поэтому мы не верим никаким словам правительства «про покращення» и легко верим словам оппозиции, что все вот-вот рухнет. Да нам хоть кол на голове теши, мы не поверим, что в нашей стране может быть нулевая инфляция, а тем более снижение цен! Где угодно — только не у нас: ведь мы еще не до конца забыли, как в 1993-м каждый день менялись ценники в хлебном магазине на Крещатике.
Я вполне отдаю себе отчет в том, что эта статья не убедит тех, в ком личный опыт укрепил привычку всегда верить в худшее. Ее цель — лишь продемонстрировать три основных мифа, при помощи которых в вас поддерживают этот страх и неуверенность. А каждый год накануне осени еще и пытаются их всколыхнуть. Потому что те, кто заказывает страшные истории о курсовых колебаниях осенью, точно знают, КАК они на этом заработают. А на стабильности никто не зарабатывает — все просто остаются при своих. Правда, обычно на ней (если удается обеспечить) все же зарабатывают политические дивиденды действующие премьер и президент. Но у нынешних даже это, как мы видим, не получается.
Но сейчас не о них — это тема отдельной статьи. Сейчас — о мифах, которыми вас будут пугать этой осенью.
Их, как я уже говорил, три. Приведу их в порядке убывания значимости. И постараюсь на цифрах доказать, что ни один из них именно нынешней осенью не актуален.
Вообще говоря, в истории гривни вы найдете очень мало периодов со столь спокойной статистикой, как этим летом. И еще меньше периодов, в которые в интересах стольких субъектов было бы раскачать курс нашей валюты этой же осенью, несмотря ни на что.
Миф первый: резервы Нацбанка тают Имеется в виду то, что за четыре послекризисных года (с 2009-го по 2013-й) резервы НБУ снизились с 26 до 22,7 млрд долл. И это не было бы бедой, но они достигли своего верхнего значения в 34,6 млрд долл. по итогам 2010-го. И с тех пор опустились почти на 12 млрд долл. — до 22,7 млрд (см. табл. «Резервы НБУ»).
В Украине нет недостатка в экономистах, которые готовы на каждом телешоу повторить фразу из учебника по макроэкономике (раздел «Курсовая политика»): если у центрального банка уменьшаются резервы, нужно девальвировать курс национальной валюты, пока вновь не выровняется баланс спроса и предложения.
Закон этот широко известен всем, даже не экономистам. Так почему же Нацбанк этого не делает, несмотря на настоятельные советы со всех сторон? И лишь ухмыляется, вообще не желая вступать в дискуссию на этот счет. Мой вариант ответа: потому что центральный банк видит не только свой баланс, но и картину рынка в целом.
Если любопытный читатель перелистает еще несколько страниц учебника по монетарной политике, то он обнаружит, что центральный банк ни в одной стране не является ЕДИНСТВЕННОЙ организацией, которая владеет иностранной валютой.
Вот и в Украине золотовалютные резервы НБУ — не единственный «склад» валюты в стране. Есть еще население (и теневой бизнес. — Ред.), которые скупали от 8 до 13 млрд наличных долларов в обменных пунктах (в общей сложности около 40 млрд долл.) за последние четыре года (см. таб. «Покупка валюты населением»). И есть еще предприятия и банки, у которых тоже есть «своя» иностранная валюта (ностро-счета украинских банков за рубежом) и которые «приросли» в долларе почти на 20 млрд за этот же период.
Вот берите теперь карандаш и считайте: «минус» 12 млрд резервов «плюс» 40 млрд покупки населением и еще 20 млрд прироста у банков (последние, правда, числятся на зарубежных корреспондентских счетах. — Ред.) — сколько в итоге миллиардов долларов у нас в «плюсе»?
Так где же основания для девальвации? Те, кто, ссылаясь на резервы, призывают к девальвации гривни, не учитывают всего лишь одно обстоятельство: обычно Нацбанк своими интервенциями из резервов удовлетворяет спрос на валюту со стороны импортеров, которые деньги из страны вывозят. У нас же практически весь описываемый период (при отрицательном торговом балансе) сохраняется положительный платежный баланс. То есть валюта в страну прибывает. И вы увидите это почти на каждой из таблиц, приведенных в этой статье.
Обратите внимание, к примеру, на таблицу «Чистый спрос на валюту и покупка населением». В ней, как ни в какой другой, явственно видно, что практически вся валюта, продаваемая НБУ из резервов, никуда из страны не выходит, а просто скупается населением как средство сбережения. Ведь после кризисного обвала цен на недвижимость и на землю при практическом отсутствии рынка ценных бумаг у наших людей никаких других альтернатив для хранения своих сбережений, кроме наличных стодолларовых бумажек и банковских депозитов, не существует.
Но это — уже другая тема, не имеющая к стабильности гривни прямого отношения. Скорее, наоборот! Обратите внимание: это только за последние четыре года наше население скупило 40 млрд наличных долларов и держит их «на руках». А сколько у него было этих самых долларов до этого, боюсь, не знает даже НБУ.
Я иногда думаю: вот если бы Нацбанку надоели все эти разговоры о девальвации, и он укрепил бы гривню на 5%, то как бы он справился с выкупом этой лавины наличных миллиардов долларов, которые население побежало бы менять в киоски на более дорогую национальную валюту (которую, к тому же, можно еще и выгодно разместить на депозит)?
Миф второй: мы тонем под бременем выплат по внешнему и внутреннему долгу Не уверен, что все читатели помнят навскидку, каким был наш государственный внешний долг в докризисном 2008-м. А ведь это был почти предмет национальной гордости финансовых властей. Мы имели одну из лучших пропорций внешнего госдолга к ВВП даже не в Европе, а в мире — он равнялся около 10% ВВП. При том, что так называемые маастрихтские критерии для стран еврозоны, как известно, допускают бремя долгов для стран-участниц до 60% ВВП.
Что случилось с нашей несчастной экономикой и всеми нами в четвертом квартале 2008 г., когда нас накрыла волна мирового финансового кризиса, подробно вспоминать не буду. Напомню только, что после того, как «страна потеряла треть своего промышленного производства и четверть доходов бюджета», как емко и точно отметил в своем знаменитом письме к Тимошенко Виктор Пинзеник, за один только 2009 г., когда ни одна бюджетная программа накануне выборов не была сокращена, а Минфин продолжал затыкать 25-процентный дефицит поступлений внешними кредитами, внешний госдолг Украины утроился за один год. Продолжал он расти по инерции и в «азаровские» 2010–2012 гг. с 30 до 43% ВВП, пока не упал до 41,5%.
Не сильно он, конечно, упал, но ведь не растет же он накануне осени, умножая тревожные симптомы. Напротив.
«Хорошо, это внешний долг, а внутренний?» — спросят скептики.
При худшем развитии ситуации процентные платежи правительства до конца года не превысят 18 млрд грн, то есть в среднем за месяц в течение оставшихся пяти месяцев года — 3,6 млрд грн. Что при объеме среднемесячных поступлений в общий фонд госбюджета в размере 23,8 млрд грн, как вы сами понимаете, не является критичной величиной.
Ну признайтесь сами, чувствовали бы вы себя банкротом, если бы при вашей зарплате в 23 тыс. 800 грн в месяц вам 3 тыс. 600 грн приходилось бы платить по кредиту за телевизор? cheap cialis — online pharmacy — canadian pharmacy viagra
Миф третий: население не доверяет гривне и даже депозиты держит в валюте Об этом совсем коротко. Население с начала 2013 г. увеличило вклады в коммерческих банках на общую сумму 44,7 млрд грн. Из них непосредственно в гривнях прирост вкладов составил 44,3 млрд грн, а в иностранных валютах — менее 0,5 млрд грн. Понимаю, что это звучит нескромно, но 98,4% наших сограждан до начала газетной истерии продолжают наращивать свои вклады в гривне и лишь 1,6% — в валюте (см. табл. «Депозиты физлиц»).
Так что же будет осенью? Ответ на этот вопрос даст лишь время. Любая экономика несет в себе риски турбулентности. А наша, послекризисная, недореформированная во множестве сфер, — так и подавно.
Я лишь хотел показать вам, что риски эти существенно ниже, чем в прошлом году, и уж тем более, чем два или три года назад, когда, как вы помните, никаких обвалов курса не случалось и близко!
Значит ли это, что ее, неокрепшую, все же может сбить с ног целенаправленная внешняя атака? Да, это правда. Глупо было бы отрицать.
И готовых атаковать, а тем более подливать масла в огонь, когда, не дай Бог, разгорится пламя, в этом году даже больше, чем обычно!
Кроме классических банков-спекулянтов, экспортеров-паникеров, которые придержат выручку в сентябре-октябре в мелкой надежде нажиться на курсе, что, возможно, хоть немного подрастет за осень. Это еще и наш дружелюбный северный сосед. Чьи методы давления, как показала попытка негласной блокады экспорта на прошлой неделе, могут приобретать причудливо-недружелюбные формы. И не следует забывать, что уже два из пяти крупнейших финучреждений страны — это стопроцентные «дочки» крупных российских банков.
Да и оппозиция у нас хороша. И нынешняя в этом плане ничем не отличается от оппозиции предыдущей, ныне ставшей властью. Даже нестарожилы в финансовой журналистике помнят, как они без стеснения раздували пламя вокруг Нацбанка при первых симптомах кризиса в 2008-м в надежде, что это «погубит» Юлю-премьера.
Теперь нынешняя оппозиция может с тем же цинизмом обернуть это оружие против них же в хлипкой надежде, что это Юлю «спасет».
Но ни одна из сторон не преуспеет в своем грязном деле расшатывания пьедестала нашей национальной валюты, если их по скудоумию или из корысти не поддержит хотя бы часть влиятельных СМИ.
Даже Сорос никогда не завалил бы британский фунт, если бы невольная и непроизвольная помощь ему в этом деле британской прессы. Но это, похоже, урок, который мы еще даже не начали учить. Ведь мы же молодая страна — у нас еще есть такая роскошь, как право на ошибку. И даже право устроить самим себе осенью на один кризис больше, чем предписано было общей теорией экономических циклов. Или нет?
Comments